Strannik4465 написал:

#1193040
начальником МГШ

А как это было в ноябре 1904?

Скучный Ёж написал:

#1193047
Скучный Ёж
Мичманъ

Strannik4465 написал:

#1193040
начальником МГШ
А как это было в ноябре 1904?

Вероятнее всего: через морских агентов, телеграфом французских колоний и гарнизонов и пакетботами, которые доставляли почту вдоль побережья Африки. Ну а также для снабжения кораблей э\скадры ходили, довольно быстроходные немецкие угольщики. Операция по проводке эскадры спланирована была на совесть, что позволило провести такую махину без потерь, не имея ни одной своей  промежуточной базы снабжения.

Отредактированно Strannik4465 (09.08.2017 21:50:37)

  Новое врмя 1905 год.

Отредактированно Strannik4465 (12.08.2017 16:27:31)

В 1889 г. фирме "Вулкан" был заказан лайнер "Венеция"( «Venetia») ( круизной компанией «Hamburg - American Line»).; его заложили 27 апреля 1890 г. под стапельным №197. Переименованный в "Фюрст Бисмарк", он 29 ноября 1890 г. сошел на воду.

Технические данные круизного лайнера «Furst Bismarck»:
Длина - 154 м;
Ширина - 17,3 м;
Водоизмещение - 8438 тонн;
Скорость - 17 узлов;
Количество пассажиров - 1292 человека;

Отредактированно Strannik4465 (14.08.2017 16:45:35)

.                        Его дальнейшей судьбой заинтересовалось правительство России. В конце февраля 1904 г. особым совещанием в Морском министерстве было принято решение о формировании специальных крейсерских сил для действий на японских коммуникациях, и уже в феврале за 2 млн руб. Морское министерство купило лайнер. Но ввиду невозможности оформить сделку в условиях начавшейся войны его фиктивно приобрел Доброфлот. Еще до приезда русской комиссии в Германию корабль ввели в док, где его дно осмотрели и покрасили.
Русская комиссия начала приемку парохода 14 марта. А на следующий день, с 5 до 11 утра проводилось шестичасовое испытание главных машин на работу и скорость. Состояние моря было благоприятное, так что лайнер смог без особого труда развить 20,09 уз. В 16 часов на нем провели пожарную тревогу, в ходе которой выяснилось, что на всех трех палубах пожарные насосы и магистрали работают исправно, а четыре помпы откачивают 2560 т воды в час.
17 марта лайнер пришел в порт Императора Александра III и был временно зачислен в резерв с назначением команды в 65 человек. 20 марта пароход приняло Морское ведомство, а 24-го числа на нем произвел смотр и экзамен генерал-адмирал.
После того как специальная комиссия обследовала корабль, выяснилось, что на нем находится довольно ценное имущество, доставшееся покупателю вместе с судном, в частности 1640 т "неучтенного" угля. Чтобы оно осталось на борту, пришлось доплатить 20 812,17 руб. (44 950,7 марки). 23 апреля подписали приемный акт на лайнер, проходивший в бумагах как "Князь Бисмарк", впоследствии ему присвоили наименование "Дон".

  худ.Всеволожский.

При зачислении корабля в списки Добро-флота возник один интересный инцидент. Главный морской штаб 28 мая уведомил все заинтересованные стороны, что согласно решению Адмиралтейств-Совета приобретенные одновременно с "Доном" "Урал", "Терек" и "Кубань" зачислены во второй ранг судов флота. Означенные единицы должны были числиться в списках Добровольного флота с 15 мая сего года. Однако среди указанных судов "Дон" не фигурировал, так что возникает ощущение, что о нем просто забыли. Впрочем, в текучке, связанной с переделкой и вооружением пароходов, об этом не сразу вспомнили. Лишь 7 июня начальник порта Императора Александра III контр-адмирал Ирецкий заметил, что "Дон" в списках отсутствует, и в недоуменной телеграмме МГШ спрашивал: "Следует ли считать данный пароход также зачисленным в списки?" И уже 11 июня МГШ, по-видимому задним числом, сообщил, что согласно решению Адмиралтейств-Совета от 14 апреля "Дон" также зачислен во второй ранг судов.
После перехода в Либаву на "Бисмарке" начался ремонт механизмов и одновременно необходимые работы по переоборудованию его во вспомогательный крейсер. Палуба дополнительно укреплялась, оснащались погреба для боезапаса и устройства подачи снарядов на верхнюю палубу. Часть помещений приспособили для размещения запаса угля, пресной воды и продовольствия. Машины и котлы от снарядов противника защищались дополнительными стальными листами. В середине апреля на пароходе "Бельгия" в Либаву прибыли запасные машинные части и запасной винт "Бисмарка", оставшиеся у HAPAG.
По мере готовности судно комплектовалось командой - матросами и офицерами, призванными из запаса или частично переведенными из Добровольного флота. Под командой капитана 2 ранга Н.С. Римского-Корсакова находилось 17 офицеров и 406 нижних чинов (по комплектации на октябрь 1904 г. -19 офицеров и 481 нижний чин).
Уже 14 апреля контр-адмирал Ирецкий получает приказ немедленно сообщить о количестве машинных материалов, необходимых для шестимесячного крейсерства, с указанием - какие из них можно брать в России, а какие следует заказать за границей. Но шедшие на лайнере работы отодвинули дату готовности на два месяца.
Несмотря на то, что срок готовности "Дона" установили 18 июня, только 11 июня его ввели в док Императрицы Марии Федоровны (порт Императора Александра III), где он простоял три дня. К этому времени все еще не были получены компасы, сигнальные фонари, 76-мм патроны. А по выходу из дока потребовался выход в море на счисление девиации, пробы машин и артиллерии, регулировку беспроволочного телеграфа, что заняло еще двое суток.
12 июля команда "Бисмарка" получила первый опыт погрузки большого количества угля в дополнение к уже имеющемуся запа су. Всего погрузили 3132 т, в результате чего оказались заполнены три средних "эмигрант ских" помещения, так что осталось еще два: крайние кормовое и носовое, в которые, по оценке Римского-Корсакова, могло бы войти еще 390 т. Кроме того, из-за отсутствия ис парителей пришлось принять сверх нормы 500 т пресной воды.
13 июля вместе с "Уралом", прибывшим в Балтийский порт днем ранее, на "Доне" состо ялся высочайший смотр Великим князем Алек сеем Михайловичем. Причем интересен факт, что незадолго до этого события руководство порта просило разрешения на время смотра "Уралу" и "Дону" быть под военным флагом, но Великий князь "во избежание газетных не-скромностей" ответил категорическим отказом.
Вскоре после смотра на крейсере получили долгожданную телеграмму: "По высочайшему повелению "Дон", "Урал" ... переименованы в крейсера второго ранга. Завтра "Дону" и "Уралу" поднять военные флаги". И 13 июля в 11.02, после молебна, на новоиспеченном крейсере подняли гюйс и вымпел, после чего, расцветившись флагами, "Дон" произвел торжественный салют 31 выстрелом. Британское Адмиралтейство отреагировало на это известие молниеносно. В тот же день из Лондона пришла телеграмма с просьбой прояснить судьбу бывших лайнеров "Бисмарк" и "Терезия". Ответ Морского министерства был однозначен: "Чтобы отрегулировать потоки контрабанды". 15 июля командир крейсера Римский-Корсаков доложил об окончании ремонтных работ и готовности к выполнению поставленной задачи.

Но, как водится, различные обстоятельства значительно подкорректировали первоначальные планы: "Дон" и "Урал" снялись с якоря и вышли из Балтийского порта лишь 16 июля в 11.45. Плавание до Большого Бельта проходило довольно спокойно, погода стояла хорошая. Но на следующий день, в 19 часов в виду острова Готланд из-за поломки беспроволочного телеграфа с "Дона" запросили "Урал" прислать лейтенанта Шульца для устранения неисправностей. Крейсерам пришлось застопорить ход, и Шульц вместе с телеграфистом отправился на "Дон". В 21.45 крейсера снова дали ход. В 10 утра Шульц доложил, что за ночь ремонт удалось закончить, и вернулся на борт "Урала".
18 июля в 14.30 в заданной точке крейсера встретились с миноносцами "Рьяный" и "Прочный", вышедшими из Либавы в сопровождении ледокола № 2. По условному сигналу они вступили в кильватер крейсерам, и небольшая эскадра продолжила плавание. Вскоре командир "Урала" Истомин решил воспользоваться спокойной погодой и перегрузить на ледокол часть угля, предназначенного для миноносцев.
В 4.30 на траверзе мыса Ярамриер эскадра стала на якорь. Перегрузив уголь и пресную воду, в 7 утра продолжила путь. Ледоколу приказали ждать возвращения миноносцев, а крейсера с миноносцами развили 15 уз., в надежде засветло прийти к Скагену. Но на "Доне" не смогли поддержать требуемый ход, так что он, сопровождаемый "Прытким", стал отставать. Пришлось снова снизить ход, и в 23.30 корабли бросили якорь в 6,5 мили от пролива Скаген: Истомин хотел передать телеграмму для Его Императорского Высочества, но командир "Рьяного" не смог ее принять. Поэтому в 1.15 оба крейсера снялись с якоря и, оставив миноносцы, взяли курс на Скаген, продолжив плавание в соответствии с планом. "Рьяный" же благополучно возвратился в Россию, а "Прочный" на обратном пути вынужденно зашел в Копенгаген. На нем лопнуло несколько трубок холодильника, так что до Копенгагена котлы пришлось питать забортной водой.




В 3.15, оставив по траверзу плавучий и береговой скагенские маяки, крейсера, выйдя в открытое море, взяли курс SW-89, чтобы держаться подальше от оживленных торговых путей. Ночью в опасной близости обнаружили несколько подозрительных силуэтов. На крейсерах сыграли боевую тревогу, но неизвестные суда оказались безобидными купцами, которые сами жутко перепугались, встретив в этих водах два русских крейсера, и поспешно ретировались. Отдохнуть в эту ночь экипажам не удалось - почти сразу же были обнаружены несколько силуэтов, идентифицированных как миноносцы. И на этот раз тревога была ложной. "Миноносцы" на деле оказались обычными яхтами, которые около семи утра скрылись. В 7.45 крейсера вошли в зону густого тумана и старались не терять контакт друг с другом. В 16.30 туман рассеялся, а около шести вечера Римский-Корсаков условным сигналом просил Истомина прибыть к нему на борт для совещания. Причины для беспокойства у командира "Дона" имелись, и весьма основательные. На крейсере обозначился повышенный расход угля. Римскому-Корсакову хотелось бы верить, что это произошло исключительно по неопытности кочегаров, 30 человек из которых, назначенных в Кронштадте, до этого похода и топок-то ни разу не видели! Но причины оказались куда серьезнее, котлы корабля дали течь, так что постоянно приходилось их укреплять и производить небольшие ремонты, попеременно останавливая то один, то другой. В 21.00 русский отряд снова дал ход, но уже в полдень следующего дня Римский-Корсаков снова просил "Урал" остановиться на четверть часа, чтобы исправить повреждения в машинах. Обещанные четверть часа на деле обернулись 40 минутами, так что лишь в 12.40 "Дон" смог дать ход. К двум часам дня ветер усилился до 8 - 9 баллов, и на море появилась сильная зыбь. Все это заставило постепенно снизить скорость до 9 уз.

Незамедлительно "Дон" стал в ремонт, из-за чего избежал включения во Вторую эскадру флота Тихого океана, и остаток русско-японской войны провел не выходя с Балтики.
В начале января 1905 г. в МГШ поступили сведения, что 3 января из Гааги выйдет пароход HAPAG "Брисгравия", на который в Роттердаме загрузили большую партию орудий Круппа для японской армии. Для его перехвата предполагалось выслать в Северное море "Дон", но поскольку состояние его котлов было по-прежнему весьма плачевным, от операции пришлось отказаться.

  "Дон" и командир Зеленин


20 февраля управляющий Морским министерством контр-адмирал Вирениус приказал восстановить "Дон" и подготовить его для обучения машинных команд. Однако вскоре командир порта Императора Александра III получает совершенно противоположное приказание: "При предстоящих плаваниях с учениками и по другим поручениям крейсер "Дон" должен по возможности держать свои угольные ямы наполненными, готовый для посылок в крейсерство". Подобный поворот дела объяснялся тем, что Морское министерство не на шутку обеспокоилось ростом военной контрабанды в Японию из Европы, а поскольку единственным кораблем, оставшимся на Балтике и способным действовать на коммуникациях в Атлантике, оказался "Дон", вышел такой странный приказ. Основная сложность его выполнения заключалась в том, что машинные команды как раз и расквартировывались в "эмигрантских" каютах, которые на крейсере использовали для приема дополнительного запаса угля. Кроме того, практические плавания обычно продолжались еженедельно по два дня, так что примерно половину недели "Дон" просто физически не мог бы выполнить приказ на немедленный выход. К счастью, в министерстве эту ситуацию поняли. Так закончилась последняя попытка использовать "Дон" для пресечения неприятельской контрабанды.
28 апреля контр-адмирал Ирецкий докладывал, что ввиду полной непригодности котлов "Дона" его надо отправить в Кронштадт, поскольку новые котлы заказаны Балтийскому заводу.
29 сентября по итогам рапортов заведующего вооружением вспомогательных судов флота от 21 и 24 сентября начальник штаба принял решение по причине дальнейшей не нужности "Дона" его продать и потребовал в срок до 31 октября уточнить возможности. В это время крейсер стоял у стенки Балтийско го завода в совершенно непригодном для вы хода в море состоянии. Даже по самым опти мистичным прогнозам, если бы прекратились так не кстати начавшиеся забастовки, он смог бы выйти в Либаву не раньше начала ноября.
Но во исполнение приказа начальника штаба командир "Дона" обратился с рапортом от 9 октября к заведующему вооружением вспомогательных судов, куда он может сдать оставшееся на крейсере вооружение. На что ему ответили, что, поскольку два 120-мм и по одному 76-мм и 57-мм орудию уже сданы в порт Императора Александра III, остальное вооружение также следует сдать туда. И, таким образом, разоружение крейсера также ставилось в зависимость от окончания ремонта, перспектив которого не было ни каких. Хотя по корпусу, основному и вспомогательному оборудованию готовность корабля составляла порядка 90%, для переоборудования его в лайнер переход в Либаву был просто необходим, поскольку именно там складировались все каютные вещи.
Вначале предполагалось, что этот переход будет осуществлен под одной группой котлов, а там ремонт уже и закончат, но беспорядки в сентябре и забастовки в октябре нарушили этот план, и до окончательного усмирения рабочих крейсер остался у Балтийского завода. 3 ноября своим приказом Бирилев приказал кампанию закончить, все работы на "Доне" прекратить и сдать его на отопление.

Отредактированно Strannik4465 (05.09.2017 15:19:18)

С 1908 г. ее передали на хранение, очевидно в Либаве, а как только представилась возможность, продали Австро-Венгрии. Австрийцы давно мечтали о подходящем корабле, который мог бы сопровождать их миноносцы при акциях в дальних закоулках Адриатического моря, производить дозаправку и снабжение различными материалами, а также при случае защищать их в походе. Поскольку военное министерство поглощало основную часть средств, уходивших на военные нужды, флот финансировался "по остаточному принципу". Из-за этого речь о строительстве специального корабля для таких целей вовсе не шла, и приобретение достаточно быстроходного лайнера стало едва ли не лучшим выходом из создавшегося положения. Приемка, испытания и все расчеты по пароходу были произведены в июне, и на 1 июля (по старому стилю) его в Либаве уже не было - он ушел в Штеттин.
В Штеттине 3 июля австрийская военно-морская миссия начала осмотр и приемку лайнера, а 8 июля стороны подписали акт продажи. На следующий день над судном взвился красно-бело-красный флаг дунайской монархии. Переход из Балтики в Полу прошел без каких-либо происшествий, и по прибытии лайнер сразу встал к местному военно-морскому арсеналу, где 8 августа началось его переоборудование, продолжавшееся до 4 мая 1910 г.
В итоге, "Москву" превратили во вспомогательный корабль - плавбазу флотилии миноносцев - склад минно-торпедного вооружения - штабной корабль. Плавбаза была способна разместить у себя на борту экипажи прикомандированных к ней миноносцев. Попутно корабль вооружили. Вся эта смесь боевого и вспомогательного корабля получила наименование "Гея".

  плавбаза «Gaea»

На бывшем лайнере заменили котлы и установили кое-какое дополнительное оборудование, отдельные помещения приспособили для приема дополнительного запаса угля и под склады для мин и торпед. Экипаж укомплектованного 14 мая 1910 г. судна составлял 331 человек.
"Гея" действовала в составе "Летней эскадры" во время больших маневров флота в 1910, 1911 и 1912 гг., показавших полную несостоятельность концепции обеспечения действия в море торпедных сил, после чего ее временно (до 1914 г.) перевели в резерв. Приблизительно за две недели до убийства эрцгерцога Франца Фердинанда 14 июня 1914 г. корабль снова укомплектовали и ввели в строй. Командиром его практически на весь период войны стал капитан 1 ранга Антон Каса. 31 июля 1914 г. бывший лайнер перевели в Катарскую бухту, где он начал выполнять задачи плавбазы флотилии миноносцев.
В 1915 г. "Гея" должна была пройти еще одно переоборудование. На сей раз ее превратили в плавбазу и плавмастерскую австрийских подводных лодок, базировавшихся на Катаро, местный арсенал также спешно приспособили для необходимого ремонта и поддержки этих подразделений флота. Тогда же на козырьках труб корабля установили сетки, снятые с линкоров. По замыслу конструкторов предпринятые меры должны были предотвратить попадание авиационных бомб в котельное отделение через трубы. Еще одна интересная деталь: несмотря на то, что "Гея" называлась плавбазой миноносцев, а позже - подводных лодок, в списке кораблей и судов она официально числилась как "торпедовоз" (Torpedodepotschiff).
Служба бывшего лайнера в течение всей войны проходила довольно однообразно. За четыре года корабль ни разу не отдал швартовы, так что экипаж просто изнывал от однообразия воинской службы. Положение усугублялось плохим довольствием, изношенным обмундированием и отсутствием отпусков на Родину. И нет ничего удивительного в том, что под влиянием Октябрьской революции в России началось брожение и на Австро-венгерском флоте.
1 февраля 1918 г. после забастовки рабочих арсенала Полы произошел мятеж (по терминологии того времени), или восстание (согласно терминологии современных югославских и чешских историков) моряков с дислоцированных в Катарской бухте кораблей.
События начались на борту флагманского корабля адмирала Ханса - броненосном крейсере "Санкт Георг" (капитан 1 ранга фон Шейбенхайн), на котором восставшие матросы арестовали своих офицеров, один из которых при этом получил тяжелые ранения. Вскоре к мятежникам присоединились экипажи стоявших поблизости плавбазы "Гея" (капитан 1 ранга Каса) и крейсера "Кайзер Карл VI" (и.о. командира - лейтенант Гулек).
Не было ничего удивительного в том, что центром беспорядков стали наименее задействованные в войне корабли. Так, экипажи торпедных флотилий: крейсера "Гельголанд" и "Новара", эсминцы и миноносцы, активно использовавшиеся во время войны, хоть и подняли красные флаги, к мятежникам не примкнули. Свою роль сыграла и боевая подготовка, совершенствовавшаяся в реальных боевых условиях (не бывшая, как на той же "Гее", пустой формальностью), и более доверительные отношения между нижними чинами и офицерами. Интересно отметить, что мятежники выдвигали лишь политические и экономические требования, а не националистические, которые будут превалировать всего через каких-то полгода: мир без аннексий, согласие на мирные предложения президента В.Вильсона, демобилизация, демократизация режима, а также определенные послабления по службе: улучшение продовольственного снабжения и более справедливое его распределение между офицерами и матросами, улучшение жилищных условий. Весьма оригинальной для подобного рода событий видится и готовность восставших ответить на любое итальянское нападение на Катаро, если таковое случится.
Однако восставшим не удалось распространить свое влияние на солдат дислоцированного в Катаро гарнизона. В результате уже 2 февраля береговые батареи вынуждены были открыть огонь по мятежному броненосцу "Кронпринц Эрцгерцог Рудольф", когда тот пытался занять позицию в центре бухты, чтобы держать под дулами своих орудий всю бухту. Тем временем крейсера "Новара", "Гельголанд", эсминцы, миноносцы и германские подводные лодки, заняв удобную позицию на внутреннем рейде, нейтрализовали другие взбунтовавшиеся корабли и были готовы в любой момент торпедировать их.
Хотя на кораблях мятежников и произошел ряд выступлений за прекращение восстания, инициированных в основном этническими немцами и венграми, решающее действие в подавлении бунта оказал ультиматум, подкрепленный выходом из Полы 3 февраля Третьего дивизиона линкоров (три единицы типа "Эрцгерцог"). Трем руководителям восстания удалось сбежать в Италию на гидросамолете, а все остальные предстали перед трибуналом. Четверых матросов приговорили к расстрелу, среди них был и Мате Берничевич с "Геи" (для пресечения ненужных эксцессов приговор привели в исполнение пехотинцы венгерских и румынских частей), около сорока человек получили различные сроки заключения и еще около 800 перевели на другие места службы.
По поручению кайзера 10 февраля в Ката-ро прибыл адмирал эрцгерцог Карл Стефан, чтобы как можно тщательнее разобраться в произошедших событиях. Результатом этого посещения стала реформа флота. Кроме смены руководства флота (которое в итоге возглавил продвинутый до контр-адмирала Миклош Хорти) и замены командиров на ряде кораблей (на "Гее" им стал капитан 1 ранга Йозеф Лева) произошло сокращение корабельного состава. И хотя флот стал более эффективным, он уже не смог спасти страну: через восемь месяцев война закончилась - и австро-венгерская монархия распалась.
В отличие от распространенного мнения, появившегося благодаря трудам югославских историков, что 1 ноября 1918 г. (день спустя после Полы) корабли и суда, находившиеся в Катарской бухте, подняли югославский флаг, на самом деле это был хорватский флаг. Югославия образовалась позднее и, естественно, в это время своего флага иметь не могла. А немного спустя все бывшие корабли Австро-Венгрии были распределены между странами Антанты.
5 ноября "Гея", впервые за всю войну, получила приказ выйти в море для репатриации австрийских и чешских экипажей. После короткой остановки в Фиуме 8 ноября она направилась в Полу, где ее конфисковали итальянские власти.

Странник на цветном рисунке Емышева четко указано - "Москва-3".Позже вс.кр. "Ангара" в Порт-Артуре и в годы 1 МВ с гражданской известная владивостокская "Печенга".
"Дон" был "Москва-4".

Вспомогательный крейсер  "Петербург" (второй)

Двухвинтовый товаро-пассажирский быстроходный пароход-крейсер. Корпус стальной трехпалубный с двойным дном. Механизмы фирмы R. & W. Hawthorn, Leslie & Со. Имел три мачты и две дымовые трубы. Построен по чертежам «Саратова» с несколько увеличенной шириной для улучшения остойчивости. 10.03.1893 г. заказан за 1 38 830 фунтов стерлингов для регулярных рейсов на Дальний Восток по десятилетней программе усиления Добровольного флота. 04.09.1893 г. присвоено наименование.

Характеристики парохода «Петербург» (второй)

Водоизмещение:    9460 т
Вместимость:    5432 брт / 1796 нрт
Размеры:    133,81 x 15,85 x 9,63 / 7,47 м
Главные механизмы:    2 вертикальные 3-цилиндровые ПМ тройного расширения, 5 двойных .и 2 одинарных цилиндрических котла
Мощность:    10 700 инд. л. с. / 1149 нар. л. с.
Скорость хода:    19,0 уз
Запас топлива:    1100 т угля
Дальность плавания:    5500 миль при 10 уз
Вооружение:    7— 120-мм, 6 — 47-мм, 10 — 37-мм
Число пассажиров:    64 (I), 20 (II), 1505 (III) чел.
Грузоподъемность:    3402 т
Численность команды:    103 чел.
Первоначальная стоимость:    1 483 112 руб.


06.06.1894 г. пришел в Кронштадт из Англии.

Отредактированно Strannik4465 (03.09.2017 23:41:25)

После начала русско-японской войны стал приспосабливаться для ведения крейсерских действий на коммуникациях противника. 12.04.1904 г. принят Морским ведомством и на следующий день прибыл в Севастополь, где прошел дооборудование и погрузил в трюмы артиллерию, принятую с «Саратова».

20.06.1904 г. вышел из Севастополя, имея фиктивные документы на груз угля, провизии и артиллерии для Владивостока. Миновав под флагом Добровольного флота турецкие проливы и Суэцкий канал, в Красном море установил на штатные места 7 — 120-мм и 18 — 37-мм орудий и поднял военно-морской флаг. После этого приступил к поиску и досмотру нейтральных судов на предмет обнаружения недозволенного груза.