Если "боян", то извините. А так в непрямом цитировании не раз встречал, а полностью перевод с указанием авторства не встречал. А тут нашлось в Викитеке.
Такой весьма неожиданный в плане поиска нейтральных свидетелей персонаж: отец Дэвид Гастингс Мур (David Hastings Moore), епископ Китая и Кореи Методистской церкви США, 66 лет.

Интересен он по нескольким причинам.
По-первых, в Гражданскую войну США пошёл добровольцем к федератам, дослужился до капитана, командовал 125-м пехотным полком "Тигры из Огайо" (Ohio Tigers). То есть это не анекдотный батюшка по типу "Господи Иисусе, как везде стреляють-то..." Хотя красивости слога за 30 лет церковной деятельности обрёл, конечно. Что ему опротивело людей убивать и он спасением душ занялся, так это с военными бывает.
Во-вторых, он американец и нейтрал.
В-третьих, занесло его в Чемульпо в такую пору совершено случайно, о чём чуть ниже.
В-четвёртых, писал он не интервью и не статью в газету, а письма и выдержки из дневника своему коллеге в США. Уж тот их опубликовал и привлёк внимание к Муру.

Как он в Чемульпо попал: на "Сунгари", аккурат утром 8-го февраля.

Пассажирский пароход "Сунгари"
Построен: 1898 год, London, G.Scott & Ce. 1550 Т. p., 11,5 узлов
Кают 1 класса - на 40 человек, III класса - на 300 человек.
С 1898 по 1899 под названием "May" работал на британских линиях. В 1899 куплен Обществом КВЖД, переименован в "Сунгари".
С 1900 поставлен на регулярные рейсы Порт-Артур — Шанхай с заходом в Чемульпо.

В Шанхае обстановка опять стала нервная, и Мур решил вывезти свою миссию в Порт-Артур (христиан в случае китайских народных волнений сильно не жаловали). "Сунгари" вышел по расписанию из Шанхая 6-го февраля и утром 8-го февраля по расписанию же сделал остановку в Чемульпо. Некоторым с расписанием просто не везёт...

Собственно рассказ Мура с Викитеки (https://ru.wikisource.org/wiki/Собы … �_Мура)


-----------------------------

Понедельник, 8 февраля

Ничего необычного не происходило до примерно 4 часов дня, когда длинная линия японских крейсеров, миноносцев и трёх транспортов — всего двенадцать кораблей — вошли на всех парах и встали на якорь. Уже стемнело, когда началась высадка войск — около трёх тысяч грозно выглядящих парней в полной боевой экипировке. Когда солдаты высадились, флот отошёл миль на восемь за остров и поперёк узкого канала, только по которому могли проходить корабли с большой осадкой, встали корабли: «Асама», «Такачихо», «Гуширна» (?? Такого крейсера у японцев не было. Должен быть «Акаси», все прочие крейсеры в перечислении названы верно.), «Нанива», «Чиода», «Ниитака» и восемь миноносцев. Кроме того, ходили слухи и о второй линии.

Вторник, 9 февраля

Во вторник 9-го город был потрясён сообщением, что японский консул известил русских: если они не выйдут до полудня, то будут атакованы в гавани в 4 часа дня. Русские решили выйти сразу и подготовили корабли для боя.

Наша миссия занимает место с хорошим обзором гавани и рейда, а влево и далее в сторону моря обзор ещё лучше. Когда корабли исчезли в тумане, наши сердца замерли почти в смертной паузе. Затем донёсся рёв двух носовых выстрелов.

Отказавшись «упасть на спины», они развернули батареи и открыли плотный огонь по японцам. Мы думали, что минут пятнадцати хватит для завершения этого неравного боя, однако земля и море продолжали дрожать от жуткого грома орудий тридцать минут, сорок пять, пятьдесят две минуты — и, не в силах пробиться, отказываясь сдаться, русские развернулись и направились назад к стоянке, не спуская своих флагов. Уверенные в своей добыче, а возможно, не желая без нужды сражаться в гавани, японцы не стали наседать и вернулись на рейд, всё так же блокируя единственный канал. Четырёхтрубный, постройки верфей Крампа, большой крейсер «Варяг» был явно сильно повреждён и теперь кренился в сторону порта. «Кореец», меньший из двух, видимых повреждений не имел.

Мы поспешили выплыть на сампане, чтобы посмотреть самим. Мы не увидели отметин на «Корейце», хотя моряки накладывали свежую краску здесь и там на его надстройке, словно бы пытаясь такие отметины скрыть, а офицер отдавал команды с повязкой на голове. Аллен (посланник Соединённых Штатов) спросил у них по-русски, как успехи. Командир ответил, что у них не было ни единого шанса и что в 4 часа дня корабль будет взорван. «Варяг» же явно тонул. Он был смертельно ранен в середину и имел огромные разрушения в верхних надстройках. Две из его труб были изрешечены, а мостик являлся массой перекрученного металла.

Лейтенант, находившийся на мостике в момент попадания, был разорван на куски и выброшен за борт — кроме его правой руки до предплечья, в которой всё ещё был сигнальный флаг, которым он передавал команды «Корейцу». Лодки с других военных кораблей снимали людей и перевозили к себе на борт. Раненые были взяты на французский и английский корабли — около сотни стоящих ближе к смерти, чем к жизни. Было и жалостно, и чувствительно, и вызывало уважение видеть, как они передавали вниз портрет царя. Наш американский корабль «Виксберг» единственный не предоставил убежища, хотя его спасательные шлюпки и помогали снимать людей.

Мы окликнули старпома «Сунгари», того корабля, на котором прибыли днём ранее. Он пояснил, что всё потеряно, а вскоре мы увидели людей, побежавших вниз, как если они собирались утопить корабль.

Теперь люди спешат оставить «Кореец». Мы всего в нескольких ярдах, когда последние две шлюпки отходят от него. Сейчас без двадцати 4, а мы помним слова капитана корабля и налегаем на вёсла. В 600 ярдах остров с вращающимся огнём на вершине. Мы причаливаем и взбираемся наверх. Стрелки на часах показывают 4. Вдруг жуткий взрыв на корме и почти сразу другой спереди отправляют «Кореец» навстречу его року. Два разрастающихся облака дыма и обломков взлетают, извиваясь и вращаясь, вверх, сталкиваясь и борясь друг с другом, как два чудовища в смертельной схватке. А когда их чёрные тела на момент рассеялись, сквозь них блеснуло заходящее солнце и заслезились глаза от невидимого дыма.

Но послушайте! Сквозь тьму и дождь падающих обломков уничтоженного ими корабля доносится ясный, громкий и торжественный напев с французского корабля, где они нашли убежище, команды объединяются в торжественный хор, поющий русский национальный гимн, одновременно как присяга верности царю и как реквием погибшему кораблю. Дымовая труба, сияющий нос и части стальных бортовых поручней указывают место, где «Кореец» встретил свою судьбу.

Теперь яростное пламя рвётся из бункеров «Варяга», тот всё больше и больше кренится в сторону порта. Он пережил заход солнца, но в 6 часов, одним большим содроганием, как огромный левиафан, он ложится на борт и умирает.

Остаётся только «Сунгари», столь недавно наш дом. Он тонет, очень медленно. С французского крейсера туда отправляется шлюпка, и вскоре красивые надстройки «Сунгари» становятся ревущей пламенем топкой. Всю ночь он горит, бросая отблески на воду, и умирает с утренним светом.

Это всё в «состоянии враждебности». Что же мы увидим, когда война будет формально объявлена?

-----------------------------